О том, как Челентано пришёл к Богу.
ОН ОСТАВИЛ СВОЮ ДЕВУШКУ, ЧТОБЫ ЖИТЬ В МИРЕ С САМИМ СОБОЙ
Никогда еще певец не открывал свое сердце журналисту с такой искренностью. Он жадно читает религиозные книги, с откровенностью говорит о своей вновь обретенной вере: «Я стал фанатом Иисуса, он мне нравится, я чувствую его рядом с собой, как одного из членов Клана...»
Очерк Лючио Лами
Подобно Павлу из Тарса, ослепшему и по дороге в Дамаск, Адриано Челентано потерял рассудок несколько дней назад во время представления в театре в Кьяравалле, а когда пришел в себя, почувствовал себя новым человеком. Вернувшись в Милан, он заперся в своем доме, чтобы помедитировать, и в качестве первого решения решил оставить Милену, свою невесту, которую он слишком долго держал «на веревочке» и на которой ему не хотелось жениться.
Новость о его «обращении» всколыхнула мир поп-музыки: «Его коснулась благодать. Рука Божья на нем», - комментировали старушки в его приходе. «Он сошёл с ума», - говорили его друзья-коммунисты, которые каждый год приглашали его выступить на фестивале „Единство“. «Он выдумал историю о духовном кризисе, чтобы избавиться от девушки, которая была близка ему в течение пяти лет», - утверждали его недоброжелатели. «Это клевета», - отвечают его друзья. «Адриано действительно пережил духовный кризис. Ему не хочется вести Милену к алтарю, но он также не может оставаться с ней, что противоречит религиозной морали». «Он сам себе ловкий рекламный агент», - заключили руководители конкурирующих звукозаписывающих компаний, когда толпа поклонников зашевелилась, ожидая официального ответа. Поскольку ответа не последовало, я решил навестить его и попросить рассказать мне всю правду.
Он был дома, в своей миланской квартире на улице Дзуретти - современной и комфортабельной, противоречащей его простым вкусам и еще более простым вкусам его матери, которая, по правде говоря, почти никогда не выходит из кухни - единственной комнаты, в которой он чувствует себя совершенно спокойно. Адриано находился прямо там, между сервантом и плитой, в окружении матери и тетушек, заваленный лавиной писем: «Впервые в своей карьере я лично читаю почту поклонников. Они спрашивают о моем здоровье, дают советы, говорят, что будут молиться вместе со мной... Они даже не просят у меня автограф, понимаешь, они просто любят меня...». Он в рубашке с рукавами, выглядит хорошо, хотя лицо немного усталое. Когда мы переходим в гостиную, я спрашиваю его:
- Что это за обращение?
- Я бы не назвал это "обращением", я всегда был католиком. Я из католической семьи, носил крест на шее с самого рождения, и уж точно не из суеверия... Правда в том, что в течение последнего года я размышлял. Я думал о своем успехе, о причинах своего успеха, задаваясь вопросом, почему он достался мне, когда есть так много других, кто поет лучше меня, думал о том, что мне понадобится, если со мной произойдет несчастный случай или если я узнаю, что болен...
- Но это правда, что ты болен?
- Доктор ничего мне не говорит, он общается только с моей матерью. Насколько я понимаю, речь идет о сильном физическом истощении. Однако мое «обращение» не связано с этим, на самом деле оно началось больше года назад, когда я был в Гроссето на выставке. Друг предупредил меня, что местный францисканский пастер уже много лет борется за то, чтобы защитить, с «моральной» точки зрения, мою манеру пения. Он также сказал мне, что если я соглашусь провести с ним несколько минут, то сделаю его очень счастливым, и я, всегда тронутый такими проявлениями симпатии, немедленно согласился и договорился о встрече. Отец Уголино, так зовут монаха, хотя и является профессором теологии, один из тех религиозных людей, которые умеют вести беседу, и я сразу же был очарован тем, что он мне рассказывал. Помню, мы говорили о песнях, певцах, природе, детском саду, который он строил, - обо всем, короче говоря, кроме религии. К тому времени, как мы расстались, мы стали друзьями, настолько близкими, что теперь пишем друг другу с некоторой регулярностью. Я посылаю ему свои записи, он присылает мне религиозные книги, которые я читаю с невероятной жадностью. Сейчас, например, я читаю жизнь Христа, написанную Фернандесом. Она немного объемная, но я пропускаю все общие описания и читаю только те части, которые непосредственно касаются личности Христа. Это замечательно. Знаешь, ты когда-нибудь читал действительно исторические книги о Христе? Кроме Евангелий, потому что их я уже знаю почти наизусть, есть научные тексты, которые доказывают вам, что он существовал исторически... Ты меня понимаешь? Я читал, например, исследование о Плащанице, знаешь, тот плащ, в который завернули Христа после погребения... Ах, какая книга! Ты знаешь, он был красивым мужчиной, шести футов ростом, с бородой, разделенной надвое, вот здесь, в середине подбородка..... Я всегда верил в религию, но верить, будучи невежественным человеком, не очень здорово. Теперь я вникаю в это глубже. Скажу тебе честно, что иногда мне даже страшно, но потом я справляюсь с этим. Мне становится страшно, когда я читаю «Подражание Христу». Это книга, которую нельзя, как это сделал я, прочесть всю сразу, но нужно читать по одному стиху в день, максимум два, а потом сидеть и думать об этом.
Я никогда не видел, чтобы Адриано так горячо говорил по какому-либо поводу, никогда, даже когда он обсуждал с Детто Мариано некоторые сложные аранжировки для некоторых из своих новых записей. Меня охватывает сомнение, если он действительно убежден, если у него такой кризис, то может случиться все, что угодно, даже то, что он перестанет петь, изменит свою жизнь? Я спрашиваю его:
- Как ты думаешь, эти твои новые идеи что-то изменят в твоём образе жизни?
- В принципе, нет. Я всегда старался жить честно. Я всегда старался любить ближнего и вести себя соответственно....
- Вообще-то, - перебиваю я его, - я видел Милену сегодня утром, и мне не показалась, что она такого же мнения.
- Ты видел Милену? Где она была? Что она тебе сказала?
- Она была в Клане, сказала, что пока ты пел, она была в Фопполо, каталась на лыжах. Она сказала, что не видела тебя почти три месяца, что у тебя кризис, что она хотела бы знать, каковы твои намерения. Она переделывает квартиру, но не для того, чтобы жить в ней с тобой, как я понял, она теперь там со своей матерью. Она говорит, что вам пора встретиться и сказать друг другу правду в лицо, как бы печально это ни было.
- Она права, она права... На самом деле между мной и Миленой уже давно все кончено, хотя мы до сих пор не нашли времени или смелости сказать всё друг другу. Знаешь, как это бывает, после пяти лет... Кроме того, она даже не виновата! Все пошло наперекосяк, когда у меня начался флирт с Клаудией Мори. Милена была абсолютно честной, я это точно знаю. Потом были другие мелкие инциденты, к которым следует добавить этот странный образ жизни, который я теперь завел - она там, а я - на работе. С другой стороны, я не могу вечно держать ее вот так, на веревке, не имея возможности сказать: «Потом, в такое-то время мы поженимся». И потом, знаешь, как бывает в таких случаях - все заканчивается всегда вот так... и бесполезно искать виновного. Ты чувствуешь себя плохо, но это бесполезно. Это тоже одна из причин моего срыва. Особенно сейчас, когда мои представления о религии становятся все более ясными, я должен был прояснить их с ней... Я не мог продолжать обманывать ее, оставаться с ней только потому, что это меня устраивало.
- На самом деле она говорит, что это твоё "истощение" - мания, которая была у тебя всегда, но на самом деле ты вполне здоров.
- В этом она тоже отчасти права. Я легко поддаюсь влиянию, если я чувствую, что мое сердце дает о себе знать, я так волнуюсь, что через некоторое время мне становится очень плохо. Однако на этот раз случай совсем другой. Несколько дней назад я был в Пьеве-ди-Сакко на выступлении. Я пел «Pregherò», когда все вокруг расплылось и закружилось, и я упал в обморок. Мне вызвали врача, который измерил мне давление: 78/78, видешь ли, у такого крупного человека, как я! Это не враньё. Через несколько дней, в Тоди, произошел тот же случай. На этот раз врач запретил мне продолжать. Я пытался ослушаться его, чтобы соблюсти контракт, но в Кьяравалле я понял, что мне действительно нужен отдых.
- Как ты думаешь, есть ли какая-то связь между твоим духовным кризисом и физической усталостью?
- Ни в коем случае! Давай не будем начинать с этих странных выводов..... Ты представляешь, как я жил последние несколько лет? Переживания начались, когда я решил открыть свою собствен-ную звукозаписывающую компанию. До этого, как ты наверное знаешь, я записывался для Гутлера и в то время думал только о пении и о том, чтобы накопить немного денег на старость себе и матери. Целый год я думал об этом, о своем проекте, а мой брат Алессандро, который считал меня обреченным на самоубийство, был как капля, разрушающая камень. Не проходило и дня, чтобы он не повторял мне: «Адриано, не делай ничего безумного!». Он даже пообещал не знаю какой приз Мики дель Прете, который имеет надо мной определенное влияние, в случае, если Мики удастся меня переубедить. Но я держался и строил планы за планами. Самым большим соблазном уйти было предложение от самого Гуртлера, который сказал, что готов купить 50 процентов акций новой звукозаписывающей компании. Я категорически не хотел этого делать, но именно в это время произошло нечто очень печальное - я сбил человека на своём Thunderbird. Не знаю, попадал ли ты когда-нибудь в аварию, но поверь, видеть человека, который лежит весь в крови, и знать, что это ты... Я не спал несколько ночей, даже когда мне сказали, что травмы жертвы несерьезны. Однажды вечером, возвращаясь домой, я совсем отчаялся и пообещал брату, что соглашусь подписать партнерский контракт со своим прежним боссом. На следующий день, разумеется, меня сразу же отвезли в его офис, где я узнал радостную новость - кто-то рассказал «боссу» о моём обмороке, и предложение о 50 процентах сорвалось. Мне предложили, самое большее, увеличить процент выплат. Пока он рассказывал мне о своем пересмотре, я чувствовал себя заново родившимся, я ощущал на себе руку Бога, я чувствовал, что Провидение (то, что суеверные называют «судьбой») на моей стороне, а сам Гуртлер в тот момент казался мне просто мальчиком на побегушках у Бога.
Начался период сверхурочной работы. Я начал с этикеток, которые изучал сам и терпеливо объяснял графическому дизайнеру. Так родилось название нового музыкального дома, который я назвал «Caramba». Первая пластинка («Stai lontana da me») появилась на свет, но за несколько дней до ее выхода на рынок, я понял, что лейбл «Caramba» был передан на хранение моему бывшему издателю, и мне пришлось начинать все с нуля. Так родился «Клан» и его лейбл. Успех наконец пришел с моими первыми «Disco tris», я организовал сеть «музыкальных автоматов», записывал пластинки и поручал записывать их другим членам Клана, основал издательство. Я придумывал идеи, а мой брат был неутомимым продюсером. Ко всему этому я добавил вечера, телевизионные программы, благотворительные шоу, «Кантаджиро». Вполне естественно, что я немного перегорел, не так ли? Врач назначил мне очень сильные уколы, таблетки, специальную диету и абсолютный покой. Я, конечно, подчинялся - делал уколы, пил таблетки, отдыхал, но кто даст отдых моей голове? Особенно теперь, когда у меня появились все эти духовные мысли, кто помешает мне думать? Каждый день я обнаруживаю новую проблему и не успокаиваюсь, пока, возможно, по-своему, не решу ее. Вчера, например, я спорил со своим другом, который является атеистом. Он не верит в чудеса. «Как же так, - спрашивал он меня, - никто, никогда чудесным образом не отрастил себе руку или ногу, потерянную в результате несчастного случая?» Я задумался и пришел к выводу, что если бы это было так, то поверить было бы слишком легко, фактически это было бы уже не «вера», а констатация. Но потом я узнал, что в Лурде у некоторых чудесных людей даже заново выросли кости, и пришел к выводу, что мир полон невежественных и неблагодарных людей и что нам следует больше верить и быть лучше.
Входит мать Челентано, чтобы напомнить ему об одном обязательстве.
- Пойдем! - Адриано приглашает меня в свой новый офис, где он ожидает визита отца Варнавы.
Дон Стефано Варнава, известный миланский священник, занимающийся вопросами взаимоотношений между религией и музыкой, был принят в своей студии исполнителем «Pregherò». (Обратите внимание на резную деревянную колонну позади него и нависающую над ней сцену Рождества Христова, которой Адриано очень гордится). У дона Стефано Адриано попросил много советов о том, как использовать песню в качестве инструмента проповеди и проявления веры. Священник, который восхищается Адриано уже много лет, лишь посоветовал ему продолжать идти по пути «духовности».
Отец Стефано Варнава очень известен в Милане, он занимается поп-музыкой уже несколько лет, с тех пор как, следуя примеру преподобного Дюваля, начал петь под аккомпанемент гитары. В настоящее время он по-прежнему занимается музыкой, но по приказу начальства перестал петь. Однако его пример подхватили мальчики из его оратории, которые организовали целую компанию с целью распространения религиозной песни. Челентано принял его в своем новом артистическом кабинете, выходящем на улицу Корсо и украшенном одной большой картиной «Ecce Homo», написанной по образцу лучшей испанской школы XVI века.
- Я думаю, - начал дон Стефано, - что нельзя петь только литургические мотивы, тогда как, исполняя религиозные сюжеты под современную музыку, легче достучаться до масс. Верно, Адриано?
- Не знаю. Я записал «Pregherò» только потому, что мне понравилась тема, и она вызвала во мне хорошие чувства. Надеюсь, она произвела такой же эффект на других. Теперь, когда я чувствую в себе новый дух, я хочу возобновить создание песен на религиозные темы.
- Да, но я рекомендую исправить слова... Я сам пишу тексты для своих песен, чтобы не отклоняться от содержания... Кто делает это для тебя? Дель Прете? Да, он хорош, но в «Pregherò» он выразил протестантские концепции.
Адриано подскочил на своем стуле:
- Что Вы имеете в виду? Мы говорим там о девушке, которая от боли своей слепоты находит в себе силы верить в Бога.
- Да, но это «замок молчания»*, само выражение связано с терминологией и идеологией протестантов и символизирует их церковь.
Адриано ошеломлен и очень огорчён.
- Этого я не мог знать, и это говорит о том, что мне полезно много читать и думать....С другой стороны, я часто сталкиваюсь с такими сложными выражениями, что не понимаю их.
- Не волнуйся ! Религиозные Писания полны непонятных выражений, но их нужно уметь интерпретировать. Особенно когда речь идет о бедности. Читая некоторые религиозные тексты, кажется, что добрый христианин должен продать все, что у него есть, но это не так. Все зависит от отношений к деньгам. Если по работе необходимо соблюдать определенный порядок, хорошо, что у человека есть большие финансовые возможности.
- Конечно. Но, поверьте, наличие денег также приносит много забот. У меня есть очень четкие представления об этом...Я займусь благотворительностью, организую... но я не могу этого сказать, иначе это опубликуют.
Дон Стефано с тревогой смотрит на Адриано. Это настоящая вера или увлечение?
- Может быть, у тебя просто душевная потребность в самоанализе?
- Нет, падре..Я просто немного шокирован Богом. С некоторых пор я стал поклонником Иисуса Христа, как вы, возможно, поклонник футбольной команды Милана. Он мне нравится, я чувствую себя рядом с Ним, как будто Он один из нашего Клана. Вот почему я поместил здесь его фотографию с терновым венцом. Что скажите?
- Ничего. Религиозный антиквариат сейчас очень моден. Ты знаешь, что есть боссы индустрии, которые держат алтарные подсвечники на своих столах?
Нет, Адриано этого не знает. Адриано держит картину за спиной, как акт веры, и если бы друзья не помешали ему это сделать, он бы устроил в своем кабинете маленький алтарь, как принято в каждом южном доме. Адриано не знает, что отныне ему будет все труднее и труднее отстаивать истинность своей веры, как не знает он и того, что если бы Павел жил в наше время, его приняли бы за сумасшедшего, страдающего видениями.
Лучио Лами.
Адриано Челентано в своем новом офисе на Пьяццетта Паттари в Милане остроумно отвечает по телефону тем, кто спрашивает о его внезапном «обращении». Сидя под большой картиной, изображающей «Ecce Homo» испанской школы, он подтверждает свой духовный кризис, но подчеркивает, что это не обращение. «Я был католиком с самого рождения, - говорит он, - и не вижу ничего странного в том, что я понял, что все больше и больше увлекаюсь проблемами души». Адриано, которому недавно пришлось прервать серию выступлений из-за сильного физического истощения, использует время отдыха, предписанное ему врачом, для чтения ряда религиозных книг. Эти тома подарил ему отец Уголино, францисканец из Гроссето, который советует и утешает его в минуты уныния. Эти постоянные чтения религиозного вдохновения оказывают на него большое влияние.
--------------------------------------------------------------------------------------------------------
Очередной пример того, почему Челентано против публикаций своих давних интервью. Как мы видим многие вещи, которые он говорил тогда, не сходятся с тем, что начал говорить позже, создав некую приемлемую легенду, которой и придерживался потом многие годы. Какие моменты я вижу здесь:
1. С самогго первого предложения автор рассказыфвает нам, что Адриано якобы "обрёл" Бога после обморока.."потерял рассудок несколько дней назад во время представления в театрев Кьяравалле, а когда пришел в себя, почувствовал себя новым человеком". Как мы все знаем, позже, когда Адриано и Клаудиа поженятся, они будут рассказывать историю о том, что якобы Адриано был на похоронах отца Клаудии, почувствовал себя плохо, у него началась непонятная "таинственная болезнь" (сильное серцебиение) и чтобы излечиться от этого он начал ходить в Церковь, так как никто из врачей не мог поставить ему диагноз и не мог его вылечить. Только начав ходить в Церковь и начав читать Библию, Челентано сам себя излечил (с божьей помощью, конечно же 😏).
Здесь же рассказывается другая история о том, что знакомство с чтением религиозной литературы началось с посещения церковной выставки в Гросетто. Там же он познакомился с отцом Уголино, который позже венчал их с Клапудией..и более того, в интервью САМ Челентано утверждает, что его "физическое истощение" не связано с его верой вообще никак.
2. *..Падре говорит об этом месте в песне "Pregherò/Я буду молиться"..
Из замка молчания,
Он видит и тебя,
и уже я понимаю,
что ты тоже увидишь его.
Комментарии
Отправить комментарий
Поделитесь своим мнением.Это очень интересно !